Аня из Авонлеи

Год издания: 2009,2008

Кол-во страниц: 288

Переплёт: твердый

ISBN: 978-5-8159-0907-6,978-5-8159-0834-5

Серия : Книги для детей и их родителей

Жанр: Сказка

Проект закрыт

Жизнь не стоит на месте. Весну сменяет лето, а вслед за детством приходит юность.
Вместе с читателями взрослеют и герои книги «Аня из Зеленых Мезонинов» — фантазерка Аня Ширли и ее верные друзья.

 

 

Lucy Maud Montgomery
ANNE OF AVONLEA
Перевод с английского М.Батищевой

 

Имя канадской писательницы Люси Мод Монтгомери, увы, мало известно русскому читателю, а между тем ее произведения вот уже много лет пользуются огромным успехом как во всех англоязычных, так и во многих других странах, — они почти ежегодно издаются миллионными тиражами в США, Канаде, Англии, Австралии… 1908 год, когда в Соединенных Штатах вышла из печати ее первая книга «Аня из Зеленых Мезонинов» (или как иногда переводят — «Аня с фермы Зеленые крыши»), в основу которой легли детские впечатления писательницы, стал важной датой не только в ее жизни, но и в жизни многих поколений девочек и девушек во всем мире. Успех книги был немедленным и неслыханным. Марк Твен горячо приветствовал ее появление и назвал рыжеволосую героиню Монтгомери «самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы».

История продолжается в следующей книге «Аня с острова Принца Эдуарда».

Содержание Развернуть Свернуть


Оглавление

Глава 1. Разгневанный сосед 5
Глава 2. Продажа «на скорую руку да на долгую муку» 15
Глава 3. Мистер Харрисон в своих владениях 22
Глава 4. Расхождения во мнениях 29
Глава 5. Новоиспеченная учительница 35
Глава 6. Самые разные соседи и соседки 43
Глава 7. Чувство долга 54
Глава 8. Марилла привозит близнецов 59
Глава 9. Вопрос цвета 69
Глава 10. Дэви в поисках впечатлений 75
Глава 11. Факты и фантазии 86
Глава 12. Судный день 96
Глава 13. Майский день рождения 104
Глава 14. Предотвращенная опасность 113
Глава 15. Начало каникул 126
Глава 16. Суть вещей, на которые надеются 134
Глава 17. Глава из одних происшествий 141
Глава 18. Приключение на дороге Тори 153
Глава 19. Просто счастливый день 163
Глава 20. Как это часто случается 175
Глава 21. Милая мисс Лаванда 183
Глава 22. То да сё 196
Глава 23. Роман мисс Лаванды 201
Глава 24. Пророк в своем отечестве 208
Глава 25. Скандал в Авонлее 216
Глава 26. За поворотом дороги 230
Глава 27. Вечер в каменном домике 241
Глава 28. Принц возвращается в заколдованный дворец 253
Глава 29. Поэзия и проза 264
Глава 30. Свадьба в каменном домике 271

Почитать Развернуть Свернуть

ГЛАВА 1
Разгневанный сосед

Погожим августовским днем на широком каменном пороге одного из домиков Авонлеи сидела высокая, стройная девушка шестнадцати с половиной лет с серьезными серыми глазами и волнистыми волосами, которые ее друзья называли каштановыми. Аня — а была это именно она — расположилась здесь с твердым намерением сделать грамматический разбор нескольких строк из Вергилия. Но августовский день, когда голубая дымка окутывает покрытые золотистой пшеницей холмы и легкий ветерок таинственно шепчет в тополях, а чуть волнуемый им пурпур маков вспыхивает ярким пламенем в дальнем уголке вишневого сада на темном фоне молодых елей, — такой августовский день больше подходит для грез, чем для занятий мертвыми языками. И вскоре Вергилий незаметно соскользнул на землю. Аня же, опустив подбородок на руки и устремив глаза на чудесные пушистые облака, громоздившиеся огромной белой горой над самым домом мистера Харрисона, перенеслась в восхитительный далекий мир, где некая школьная учительница творила чудеса, вдохновляя юные умы и сердца возвышенными и благородными идеалами и стоя у истоков формирования личностей будущих государственных мужей.
Хотя, разумеется, если трезво взглянуть на суровую действительность, — что, необходимо признать, Аня делала редко, если только ее к этому не вынуждали, — представлялось сомнительным, чтобы в Авонлейской школе нашлось много учеников с задатками будущих знаменитостей, но ведь трудно предвидеть, что именно может произойти под благотворным влиянием хорошей учительницы. У Ани были весьма радужные представления о том, чего может добиться учительница, если только ей удастся найти правильный подход к своим ученикам.
В эту минуту перед ее взором разворачивалась восхитительная картина. Она видела себя спустя сорок лет в обществе некой знаменитой личности. Чем именно была знаменита эта личность, Аня предпочла оставить в тумане, но надеялась, что это будет никак не меньше чем ректор университета или премьер-министр Канады. Этот всем известный и всеми уважаемый человек склонялся над морщинистой рукой своей бывшей учительницы и уверял ее, что это именно она впервые пробудила в его душе высокие стремления и что всем своим успехом в жизни он обязан тем качествам, которые она некогда привила ему в Авонлейской школе...
Эти приятные видения рассеялись в результате весьма неприятного постороннего вмешательства. Сначала на тропинке показалась бегущая трусцой вполне безобидная на вид джерсейская телка, а спустя несколько секунд появился мистер Харрисон, если «появился» не будет слишком мягким определением его способа вторжения во двор.
Он перепрыгнул через изгородь, не тратя времени на возню с калиткой, и, разгневанный, предстал перед изумленной Аней, которая, вскочив на ноги, смотрела на него в некотором замешательстве. Мистер Харрисон лишь недавно стал их соседом, и Аня никогда не встречалась с ним прежде, хотя и видела его издали раз или два.
В начале апреля, когда Аня еще была в учительской семинарии, мистер Роберт Белл, чьи земли примыкали к землям Касбертов на западе, продал свою ферму и переехал в Шарлоттаун. О новом владельце было известно только то, что зовут его мистер Харрисон и что родом он из Нью-Брансуика. Но, не успев прожить и месяца в Авонлее, он приобрел репутацию чудаковатого человека или «типа со странностями», как выражалась миссис Рейчел Линд. Миссис Рейчел всегда была очень откровенной особой, что, конечно же, помнят те из вас, кто уже успел с ней познакомиться. Действительно, мистер Харрисон был не похож на других людей, а это, как известно каждому, и есть главная отличительная черта «типов со странностями».
Прежде всего он стал вести свое домашнее хозяйство сам и публично заявил, что не желает присутствия каких-либо «безмозглых баб» в своей «берлоге». Женское население Авонлеи мстило ему за это леденящими кровь рассказами о том, как он занимается хозяйством и готовит еду. Источником этих сведений стал маленький Джон-Генри Картер из Уайт-Сендса, которого мистер Харрисон нанял помогать на ферме.
Начать с того, что в доме мистера Харрисона не было никаких установленных часов для еды. Хозяин, проголодавшись, перекусывал на ходу, и если Джону-Генри случалось оказаться в этот момент поблизости, он получал свою порцию, иначе ему приходилось ждать, когда у мистера Харрисона будет очередной приступ голода. Джон-Генри со скорбным видом утверждал, что умер бы от недоедания, если бы не то обстоятельство, что каждое воскресенье он проводил дома и там мог подкрепить свои силы, а в понедельник утром мать давала ему с собой корзинку с «жратвой». Что же касается мытья посуды, то мистер Харрисон даже не предпринимал попыток заняться этим делом, пока не наступало дождливое воскресенье. Тогда он брался за работу с размахом: мыл сразу всю посуду
в бочке с дождевой водой и потом оставлял обсыхать
на воздухе.
К тому же мистер Харрисон был скуповат. Когда ему предложили внести деньги на жалованье преподобному мистеру Аллану, он ответил, что не привык покупать кота в мешке и предпочитает подождать и посмотреть, на сколько долларов добра принесут ему молитвы мистера Аллана. А когда миссис Линд пришла, чтобы попросить его сделать пожертвование на миссионерскую деятельность — она также хотела, пользуясь случаем, обозреть внутренность дома, — мистер Харрисон язвительно сказал ей, что, насколько он может судить, среди старых Авонлейских сплетниц куда больше язычниц, чем в любом другом месте
на свете, и что, если бы она взялась обратить их на путь истинный, он охотно пожертвовал бы на это деньги. Миссис Рейчел, возмущенная, удалилась и потом объясняла всем и каждому: какое счастье, что бедная миссис Белл уже покоится в могиле, иначе у нее разбилось бы сердце при виде того, в каком состоянии находится теперь
ее дом, которым она так привыкла гордиться.
— Уж она-то мыла пол в кухне строго через день,
а посмотрели бы вы на этот пол сейчас! — с негодованием говорила миссис Линд Марилле Касберт. — Мне пришлось приподнять юбку, когда я ступила на порог этого дома.
И в довершение зла мистер Харрисон держал попугая по кличке Джинджер. Никогда прежде никто в Авонлее не держал попугаев, и вследствие этого подобное поведение едва ли могло рассматриваться как приличное. И к тому же, что это был за попугай! Если верить словам Джона-Генри, не было на свете второй такой нечестивой птицы. Ругалась она ужасно! Миссис Картер уже давно забрала бы своего сыночка из дома мистера Харрисона, но ведь не так-то просто найти для мальчика другую работу. Однажды, когда бедный Джон-Генри по неосторожности наклонился слишком близко к клетке Джинджера, последний так сильно ущипнул его за шею, что оторвал кусочек кожи. Миссис Картер всем показывала этот шрам, когда несчастный ребенок возвращался домой на воскресенье.
Все это промелькнуло в голове у Ани, пока мистер Харрисон стоял перед ней, не в силах произнести ни слова из-за душившего его гнева. Даже находясь в самом дружеском расположении духа, мистер Харрисон не мог претендовать на звание «красавец-мужчина»: он был маленький, толстый и лысый. А теперь, когда его круглое лицо побагровело от ярости, а пронзительные голубые глаза почти выскакивали из орбит, Ане показалось, что она в жизни не видела человека безобразнее.
Неожиданно мистер Харрисон обрел голос.
— Я не потерплю этого, — закричал он, захлебываясь от возбуждения, — ни одного дня больше! Слышите, мисс? Разрази меня гром, это уже третий раз, мисс... третий раз! Тут и святой потеряет терпение, мисс! Я предупреждал вашу тетку в прошлый раз, чтобы такое больше не повторялось, а она опять это допустила... опять! О чем она, собственно, думает, вот что я желаю знать! Вот зачем я пришел, мисс!
— Может быть, вы объясните мне, что случилось? — сказала Аня с подчеркнутым достоинством. В последнее время она усердно осваивала эту манеру, чтобы иметь ее в рабочем состоянии к началу учебного года.
Но на пылающего гневом мистера Харрисона ее тон, по-видимому, не произвел надлежащего впечатления.
— Что случилось? А случилось, разрази меня гром, самое скверное!.. Случилось то, что я только что снова застал эту джерсейскую телку в моих овсах! Третий раз, заметь! Я застал ее там в прошлый вторник, и я застал ее там вчера. И я приходил сюда и предупреждал твою тетку, чтобы больше этого не было! А она... она снова допустила до этого! Где твоя тетка? Я просто хочу взглянуть ей
в глаза и высказать ей мое мнение... мнение Джеймса Харрисона!
— Если вы имеете в виду мисс Мариллу Касберт, то она мне не тетя. В настоящее время она находится в Графтоне, куда уехала к своей дальней родственнице, которая тяжело больна, — сказала Аня с достоинством. — Я очень сожалею, что моя телка зашла в ваши овсы... Эта телка моя,
а не мисс Касберт. Мэтью купил ее у мистера Белла три года назад, когда она еще была теленком, и подарил мне.
— Что проку сожалеть! Сожалением делу не поможешь! Лучше пойди да посмотри, что учинила эта скотина в моих овсах — вытоптала все вдоль и поперек!
— Я очень сожалею, — повторила Аня твердо, — но, возможно, если бы вы вовремя чинили вашу изгородь, Долли не смогла бы зайти на ваше поле. Это именно ваша часть изгороди отделяет ваши овсы от нашего пастбища,
и на днях я заметила, что она нуждается в ремонте.
— Моя изгородь в полном порядке! — оборвал ее мистер Харрисон, в еще большем гневе из-за переноса военных действий на его собственную территорию. — Но даже тюремные стены не удержат эту... не корову, а воплощение дьявола!.. А тебе, рыжая свиристелка, могу одно сказать: если корова твоя, как ты говоришь, так лучше бы ты пасла ее, чем рассиживать тут, читая романы в желтых обложках! — заявил он, устремив испепеляющий взгляд на невинного желтовато-коричневого Вергилия, лежавшего у Аниных ног.
Аня вспыхнула — волосы всегда были ее уязвимым местом.
— Я предпочитаю иметь рыжие волосы, чем не иметь их вообще... кроме пары прядок над ушами.
Удар попал в цель, ибо мистер Харрисон болезненно воспринимал любые намеки на его лысину. Гнев снова начал душить его, и он мог только безмолвно впиваться взором в Аню, которая, возвратив себе душевное равновесие, поспешила воспользоваться своим преимуществом.
— Я могу быть снисходительна к вам, мистер Харрисон, так как у меня есть воображение и мне нетрудно представить, как неприятно застать в своих овсах чужую корову. Я не питаю никаких враждебных чувств к вам, несмотря на все, что вы сказали. Я обещаю вам, что Долли никогда больше не зайдет в ваши овсы. Я даю вам честное слово!
— Ладно, смотри, чтобы этого больше не было, — буркнул в ответ мистер Харрисон, несколько сбавив тон. Но все еще в гневе он затопал прочь, и некоторое время издали доносилось его сердитое бормотание.
Огорченная и обеспокоенная, Аня проследовала через двор и заперла своевольную Долли в загоне, где обычно доили коров.
«Я думаю, она не сможет выбраться отсюда... разве только если свалит забор, — размышляла Аня. — Сейчас она ведет себя очень спокойно. Наверное, объелась этим овсом до отвращения... Жаль, что я не продала ее мистеру Ширеру на прошлой неделе, когда он предлагал мне за нее двадцать долларов. Но я думала, что лучше подождать аукциона и продать весь скот сразу. Теперь я верю, что мистер Харрисон действительно «тип со странностями». Уж в нем-то нет и намека на родство души».
Аня никогда не теряла бдительности в ожидании встреч с родственными душами.
В это время во двор въехал кабриолет — вернулась Марилла, и Аня поспешила в дом, чтобы накрыть на стол. За чаем они обсудили случившееся.
— Скорее бы распродать скот, — сказала Марилла. — Слишком большая ответственность — иметь столько скота, когда некому за ним приглядеть. А на Мартина совсем нельзя положиться. Он должен был вернуться с похорон своей тетки еще вчера вечером, но его нет до сих пор! А ведь обещал, что вернется вовремя, если я отпущу его на целый день. Прямо не знаю, сколько у него этих теток! Это уже четвертая умерла за тот год, что он у нас работает.
Я вздохну с облегчением, когда урожай будет собран и нашей фермой займется мистер Барри. Нам придется держать Долли в загоне, пока не вернется Мартин, а тогда отправим ее на дальнее пастбище. Нужно будет починить там изгородь. Да, мир сей полон забот, как справедливо говорит Рейчел... Вот бедная Мэри Кит при смерти,
и, право, не знаю, что станет с ее двумя детьми. У нее, правда, есть брат в Британской Колумбии, и она послала ему письмо, но до сих пор нет ответа.
— А какие дети? Сколько им лет?
— Седьмой год пошел... близнецы.
— О, меня очень интересуют близнецы, с тех пор как
у миссис Хаммонд было три пары! — оживленно воскликнула Аня. — Они хорошенькие?
— Ах, Боже мой, трудно сказать... Они были такие грязные. Дэви был во дворе, делал куличики из грязи, а Дора вышла позвать его к матери. И что ты думаешь? Он толкнул ее в самую грязь, а когда она заревела, сам залез туда же
и начал валяться, чтобы доказать ей, что плакать незачем. Мэри говорит, что Дора очень послушная девочка, но Дэви ужасный озорник. Впрочем, воспитывать-то его было некому. Отца он лишился еще в младенчестве, а Мэри почти все время болела.
— Мне очень жаль детей, которых некому воспитывать, — сказала Аня значительно. — Вы знаете, меня тоже никто не воспитывал, пока вы за меня не взялись. Надеюсь, их дядя займется ими... Миссис Кит приходится вам близкой родственницей?
— Мэри? Она мне совсем не родственница. А вот ее муж... он был нашим троюродным братом... Взгляни-ка, миссис Линд идет через двор. Я думаю, она хочет узнать, что с Мэри.
— Не говорите ей о мистере Харрисоне и Долли, — взмолилась Аня.
Марилла пообещала; но обещание оказалось излишним, потому что не успела миссис Линд усесться поудобнее, как объявила:
— Я сегодня возвращалась из Кармоди и видела, как мистер Харрисон выгонял вашу Долли из своих овсов. Похоже, он порядком взбесился. Большой он тут шум поднял?
Аня и Марилла обменялись чуть заметными улыбками. Поистине, мало что в Авонлее могло ускользнуть от всевидящего ока миссис Линд. Не далее как утром того самого дня Аня сказала: «Если войдешь в свою собственную комнату в полночь, закроешь дверь на ключ, опустишь шторы и чихнешь, на следующий день миссис Линд спросит, как твой насморк!»
— Да, думаю, он тут пошумел, — кивнула Марилла. — Я ездила в Графтон, так что весь свой гнев он излил на Аню.
— Мне он показался очень неприятным человеком, — сказала Аня, обиженно вскинув свою рыжую голову.
— Вот именно, лучше не скажешь! — изрекла миссис Рейчел с торжественным видом. — Я с самого начала,
как только Роберт Белл продал свой участок человеку из Нью-Брансуика, знала, что будут неприятности. Право, не знаю, до чего дойдет Авонлея, если чужие будут селиться здесь в таких огромных количествах. Скоро человек не сможет чувствовать себя в безопасности даже в собственной постели!
— А что, еще кто-то переезжает в Авонлею? — спросила Марилла.
— Разве вы не слышали? Во-первых, семейство Доннеллов — они будут жить в старом доме Питера Слоана. Питер нанял этого Доннелла управлять мельницей. Они приехали откуда-то с востока, и никто ничего о них не знает... Потом, семья этого бедолаги Тимоти Коттона из Уайт-Сендс. Они тоже перебираются сюда. Это будет изрядная обуза для нашей общины. У него чахотка, а чуть оправится — крадет... А жена его просто какое-то расслабленное существо, не может ни за какое дело взяться как следует. Подумайте только, она моет посуду сидя!.. А еще — миссис Пай взяла на воспитание сироту, племянника своего мужа. Зовут его Энтони. Он будет ходить в твою школу, Аня, так что не жди легкой жизни. Так-то вот... И будет
у тебя еще один ученик из чужих. Пол Ирвинг приезжает из Штатов и будет жить у своей бабушки. Помнишь его отца, Марилла? Стивен Ирвинг, который бросил свою невесту, Лаванду Льюис из Графтона?
— Я не думаю, что он ее бросил. Просто они поссорились. Я полагаю, тут оба были виноваты.
— Ну, так или иначе, а он на ней не женился, и, говорят, она с тех пор какая-то странная... Живет совсем одна в своем маленьком каменном домике, который называет Приютом Эха. А Стивен уехал в Штаты, стал там компаньоном своего дяди и женился на американке. Так с тех пор ни разу и не приезжал домой, хотя его мать, кажется, ездила повидать его. Его жена умерла два года назад, и вот он теперь прислал сынишку к своей матери. Мальчику девять лет, и не знаю, окажется ли он приятным учеником. Никогда не знаешь, чего ждать от этих янки.
Миссис Линд с суровым недоверием смотрела на всех людей, имевших несчастье родиться или воспитываться за пределами острова Принца Эдуарда. Конечно, они могли оказаться хорошими людьми, но безопаснее было брать это под сомнение. С особенным предубеждением она относилась к «этим янки». Дело в том, что однажды ее мужа, работавшего тогда в Бостоне, обманул на десять долларов хозяин-американец, и теперь никакие силы, ни земные, ни небесные, не смогли бы убедить миссис Рейчел, что Соединенные Штаты в целом не несут за это непосредственной ответственности.
— Несколько новичков Авонлейской школе не повредят, — сказала Марилла сухо. — А если этот мальчик хоть в чем-то похож на своего отца, он окажется совсем неплох. Стив Ирвинг был самым милым мальчиком, какой когда-либо рос в наших краях, хотя некоторые и называли его гордецом. Миссис Ирвинг, я полагаю, будет рада этому ребенку. Ей было очень одиноко после смерти мужа.
— О, мальчик, может быть, и хорош, но он будет заметно отличаться от Авонлейских детей, — сказала миссис Рейчел, как будто это окончательно решало дело. Суждения миссис Рейчел, касающиеся любого человека, места или события, были гарантированно прочны в носке. —
А что это, Аня, я слышала, будто вы собираетесь основать какое-то общество с целью изменить к лучшему нашу деревню?
— Пока еще я только обсуждала этот вопрос с некоторыми девочками и мальчиками на последнем собрании Дискуссионного клуба, — отвечала Аня, краснея. — Все согласны, что идея хорошая... Мистер и миссис Аллан того же мнения. Такие общества появились в последнее время во многих деревнях.
— Ну, не расхлебать вам будет кашу, которую заварите! Бросьте вы это дело, Аня, вот что я вам скажу! Люди не любят, чтобы их пытались изменить к лучшему.
— О, наше общество не будет пытаться изменить людей, речь идет о самой деревне. Многое можно сделать, чтобы здесь стало лучше. Например, если бы нам удалось уговорить мистера Бултера снести этот ужасный, совсем развалившийся дом, который стоит на его лугах, разве это не оказалось бы заметным улучшением?
— Конечно, — признала миссис Рейчел. — Эта старая развалина уже много лет как бельмо на глазу у всей деревни. Но хотела бы я посмотреть, как это вам, «улучшателям», удастся уломать Леви Бултера, чтобы он бесплатно сделал что-то для блага общества! Не хочу обескураживать тебя, Аня... может быть, это и неплохая идея, хотя, я полагаю, ты выудила ее из какого-нибудь вздорного американского журнала. Но, подумай, у тебя и так будет хлопот полон рот с твоей школой, и я советую тебе как друг: не морочь себе голову этими «улучшениями», так-то... Но что тут говорить! Знаю, раз уж ты решила — не отступишь. Ты всегда умела добиться своей цели.
Что-то в решительных очертаниях Аниных губ говорило, что миссис Рейчел не заблуждалась, высказывая подобную оценку. Аня всей душой стремилась к созданию так называемого Общества Содействия Развитию Авонлеи. Гилберт Блайт, хотя ему и предстояло работать учителем в Уайт-Сендс, собирался проводить дома, в Авонлее, каждую субботу и воскресенье и с энтузиазмом поддержал Анин проект. Что же до остальной Авонлейской молодежи, то большая ее часть была готова принять участие в любом начинании, дававшем удобный предлог для встреч и, следовательно, некоторого «развлечения». Однако ясных представлений о том, какими должны быть «улучшения», не имел никто, кроме Гилберта и Ани. Эти двое разрабатывали и обсуждали свои планы до тех пор, пока — правда, только в их воображении — не возникла прекрасная, идеальная Авонлея.
Была у миссис Линд и еще одна новость.
— Попечительский совет школы в Кармоди взял на должность учительницы какую-то Присиллу Грант. Не твоя ли это подружка по учительской семинарии, Аня?
— Да, конечно! Чудесно! Присилла будет в Кармоди! — воскликнула Аня. Ее серые глаза зажглись, словно вечерние звезды, заставив миссис Линд, неизвестно в который раз, задуматься, сможет ли она когда-нибудь разрешить
к полному своему удовлетворению вопрос, красивая девочка Аня Ширли или нет.


ГЛАВА 2
Продажа «на скорую руку
да на долгую муку»

На следующий день Аня отправилась за покупками в Кармоди и взяла с собой Диану Барри. Диана, разумеется, тоже была горячей сторонницей создания Общества Содействия Развитию Авонлеи, и всю дорогу девочки не говорили ни о чем другом, кроме как о предстоящих «улучшениях».
— Первое, что следует сделать, как только наше общество начнет действовать, это покрасить клуб, — сказала Диана, когда они проезжали мимо авонлейского Дискуссионного клуба — довольно запущенного на вид здания, стоявшего в лесной долине, где его со всех сторон обступили ели. — Сейчас он выглядит ужасно. Просто позор! И заняться этим мы должны прежде, чем попытаемся заставить мистера Бултера снести его старый дом. Папа говорит, что с Леви Бултером нам не договориться, потому что он слишком скуп, чтобы тратить время на работу, за которую ему не заплатят.
— Но, может быть, он разрешит мальчикам разобрать эту его развалину, если они пообещают подтащить все оставшиеся доски к его сараю и наколоть их ему на растопку, — сказала Аня с надеждой. — Конечно, мы будем прилагать все усилия, но сначала нам придется довольствоваться небольшими достижениями. Вряд ли мы можем ожидать, что изменим к лучшему все сразу. В первую очередь нам придется заняться формированием гражданского сознания населения.
Диана имела довольно смутное представление о том, что такое «формирование гражданского сознания», но это звучало внушительно, и она испытывала некоторую гордость при мысли о том, что собирается примкнуть к обществу, ставящему перед собой такую высокую цель.
— Знаешь, Аня, вчера вечером я подумала еще кое о чем, что мы могли бы сделать. Помнишь треугольный участок земли, где сходятся дороги из Кармоди, Ньюбриджа и Уайт-Сендс? Он весь зарос молоденькими елочками. Не будет ли лучше расчистить этот участок и оставить только две или три березы?
— Замечательно, — согласилась Аня с радостью. —
И поставить под березами деревянную скамью... А весной сделаем посередине клумбу и посадим герань.
— Да. Только придется придумать, как заставить старую миссис Слоан держать свою корову подальше от дороги, а то это прожорливое создание живо съест всю нашу герань, — засмеялась Диана. — Я, кажется, начинаю понимать, что означает «формирование гражданского сознания»!.. А вот и старый дом Бултера. Ты когда-нибудь видела другую такую развалюху? Да к тому же торчит прямо возле дороги. Такие старые дома без стекол в окнах всегда напоминают мне мертвеца с выклеванными глазами.
— Старый покинутый дом — такое печальное зрелище, — произнесла Аня задумчиво. — Мне всегда кажется, что он думает о былом и грустит о давно минувших радостях. Марилла говорит, что много лет назад в этом доме жила большая семья и тогда это было очень приятное место с чудесным садом и шпалерами роз. Там было полно детей, звучали смех и песни, а теперь он пуст, и только ветер гуляет в его стенах. Как этому дому, должно быть, одиноко и грустно! А может быть, в лунные ночи все они возвращаются сюда — души этих маленьких детей, и роз, и песен —
и, пусть ненадолго, старый дом может увидеть во сне, что он снова молод и весел.
Диана покачала головой:
— Я теперь никогда ничего подобного не воображаю, Аня. Помнишь, как сердились и мама, и Марилла, когда мы вообразили привидения в Лесу Призраков? Я и по сей день в сумерки не могу без страха пройти по этой дороге.
А если бы я начала воображать что-нибудь подобное о старом доме Бултеров, я боялась бы и мимо него проходить. Впрочем, эти дети вовсе не умерли. Все они выросли
и живут неплохо... Один из них стал мясником. А у цветов и песен нет душ.
Аня подавила легкий вздох. Она горячо любила Диану, и они всегда были близкими подругами. Но Аня уже давно усвоила, что в царстве фантазии она должна путешествовать в одиночестве. Вела туда заколдованная дорога, по которой даже самые близкие Анины друзья не могли следовать за ней.
В Кармоди девочек застал ливень с грозой. Но, к счастью, он оказался недолгим, и поездка домой по влажным дорогам, мимо деревьев и кустов, осыпанных сверкающими каплями дождя, и через неглубокие долины, где пропитанные влагой травы наполняли воздух пряным ароматом, была восхитительна. Но в ту минуту, когда они свернули на тропинку, ведущую к Зеленым Мезонинам, Аня увидела нечто такое, что мгновенно заставило ее забыть о красотах пейзажа.
Справа от тропинки тянулось широкое мокрое серо-зеленое поле поздних овсов мистера Харрисона, а прямо
в центре, погрузившись холеными боками в буйную растительность и спокойно глядя на девочек поверх пышных метелок овса, стояла джерсейская телка!
Аня бросила вожжи и встала, сжав губы, что не сулило ничего хорошего четвероногой разбойнице, а затем, не проронив ни слова, проворно вылезла из кабриолета
и перепрыгнула через изгородь, прежде чем Диана поняла, что случилось.
— Аня, вернись! — пронзительно закричала она, как только к ней вернулся дар речи. — Ты испортишь все платье... испортишь! Она не слышит... А ведь одной ей ни за что не поймать эту корову. Ничего не поделаешь, придется пойти и помочь ей.
Аня бежала как безумная. Диана торопливо выскочила из кабриолета, надежно привязала лошадь к столбу и, завернув на плечи подол своего хорошенького полотняного платья, перелезла через изгородь и последовала за своей неистовой подругой. Она могла бежать быстрее, чем Аня, которой мешала намокшая и липнувшая к ногам юбка, и вскоре догнала ее. За ними по полю тянулся широкий след, вид которого, без сомнения, разбил бы сердце мистера Харрисона.
— Аня, смилуйся, остановись, — пыхтела бедная Диа-
на. — Я совсем выбилась из сил, а ты промокла насквозь.
— Я должна... выгнать... эту корову... пока... мистер Харрисон... ее не видел, — задыхаясь, с трудом вымолвила Аня. — Даже... если бы пришлось... утонуть... лишь бы... выгнать!
Но джерсейская телка, казалось, не видела никаких оснований для своего выдворения с этого великолепного пастбища. Стоило запыхавшимся девочкам подбежать к ней, как она повернулась и стрелой понеслась на противоположный край поля.
— Гони ее! — закричала Аня. — Беги, Диана, беги!
И Диана бежала; Аня тоже пыталась бежать, но противная телка словно одержимая — в глубине души Диана была уверена, что так оно и есть, — носилась по полю из конца в конец. Прошло добрых десять минут, прежде чем они смогли перерезать ей путь и выгнать ее через проход в изгороди на тропинку, принадлежавшую Касбертам.
Нельзя отрицать, что в эту минуту Аня была далеко не в ангельском расположении духа. И разумеется, отнюдь не умиротворяюще подействовал на нее вид остановившейся на дороге двухместной коляски, в которой сидел мистер Ширер, скототорговец из Кармоди, со своим сыном; оба смотрели на нее, широко улыбаясь.
— Да-а... Думаю, Аня, тебе стоило продать мне эту корову, когда я предлагал тебе на прошлой неделе, — засмеялся мистер Ширер.
— Я продам ее вам сейчас, если хотите, — сказала раскрасневшаяся и растрепанная владелица. — Можете забрать ее сию же минуту.
— Идет. Я дам тебе двадцать долларов, как и предлагал, а Джим сразу же отведет ее в Кармоди, и она отправится в Шарлоттаун вместе со всей партией скота. Мистер Рид из Брайтона заказывал у меня джерсейскую телку.
Через пять минут Джим Ширер и джерсейская корова бодро маршировали по дороге в сторону Кармоди, а запальчивая Аня с двадцатью долларами в кармане ехала в своем кабриолете к Зеленым Мезонинам.
— Что скажет Марилла? — спросила Диана.
— О, ей все равно. Долли была моей коровой... Я не думаю, что при продаже я смогла бы получить за нее больше двадцати долларов. — Но, Боже мой, когда мистер Харрисон увидит свое поле, он сразу догадается, что она снова там хозяйничала. А ведь я дала ему честное слово, что это больше никогда не повторится. Пусть эта история послужит мне уроком! Нельзя давать честное слово, когда речь идет о коровах! Если корова способна перепрыгнуть через такую изгородь, как изгородь нашего загона, или проломить ее, то как можно за нее ручаться?
Марилла ходила проведать миссис Линд и по возвращении уже знала о продаже Долли и отправке ее в Кармоди, потому что миссис Линд наблюдала из окна за состоявшейся сделкой и легко догадалась об остальном.
— Пожалуй, хорошо, что мы от нее избавились, хотя ты, Аня, слишком уж опрометчиво принимаешь решения... Но я не могу понять, как ей удалось выбраться из загона. Она, должно быть, выломала несколько досок.
— Я совсем забыла посмотреть, — сказала Аня, — но сейчас схожу и взгляну. А Мартин все еще не вернулся. Наверное, у него умерло еще несколько теток. Это напоминает мне историю, которую я слышала на днях. Как-то раз вечером миссис Слоан читала газету и сказала мужу: «Послушай, Питер, здесь пишут, что умер еще один octogenarian*. Кто это такие?» А мистер Слоан ответил, что точно не знает, но, должно быть, это какие-то ужасно хилые существа, потому что о них ничего не слышно, кроме того, что они умирают. То же самое и с тетками Мартина.
— Мартин точно такой же, как все остальные французы, — отозвалась Марилла с раздражением. — На них ни на минуту нельзя положиться.
Марилла разглядывала привезенные Аней покупки, когда со скотного двора донесся пронзительный вопль. Через минуту в кухню влетела Аня.
— Аня, что стряслось?
— О, Марилла, что мне делать? Какой ужас! И это все по моей собственной вине! О, когда же наконец я научусь останавливаться и хоть немного думать, прежде чем совершить очередное безрассудство? Миссис Линд всегда предрекала, что когда-нибудь я непременно сделаю что-нибудь ужасное, — и вот это случилось!
— Аня, да объясни ты толком! Что такое ты сделала?
— Продала джерсейскую корову мистера Харрисона! Ту, которую он купил у мистера Белла... Продала ее мистеру Ширеру! А Долли преспокойно стоит в загоне.
— Аня, ты бредишь?
— О, если бы я бредила! Но это не бред, хотя очень похоже на ночной кошмар. А корова мистера Харрисона сейчас уже в Шарлоттауне. О, Марилла, я надеялась, что все мои беды уже позади, но эта история хуже всех, в какие я попадала в своей жизни. Что же теперь делать?
— Что делать? Не остается ничего другого, детка, кроме как пойти и поговорить с мистером Харрисоном. Если он не захочет взять деньги, мы можем предложить ему нашу Долли. Она ничуть не хуже его коровы.
— О, я уверена, он рассвирепеет! — застонала Аня.
— Да уж, представляю. Он, кажется, очень вспыльчивый человек. Если хочешь, я сама схожу и все ему объясню.
— Нет, нет, это было бы недостойно с моей стороны! — горячо запротестовала Аня. — Я сама во всем виновата и не хочу, чтобы вы понесли наказание вместо меня. Я пойду сама и пойду сейчас же. Чем скорее покончу с этим делом, тем лучше, потому что это будет ужасно унизительно!
Бедная Аня взяла шляпу и свои двадцать до

Рецензии Развернуть Свернуть

Возвращение Ани

14.08.2008

Автор: Бондарева Алена
Источник: Читаем вместе


Конечно, дети растут. Вот уже и на­ша знакомая Аня Ширли, жительница Зеленых Мезонинов (дома Касбертов) из конопатой девчонки превратилась в красивую молодую девушку с коп­ной чудесных рыжих волос. Теперь эта шестнадцатилетняя особа сама ра­ботает в школе и учит сорванцов гра­моте. И нужно сказать, давно усвоила главное: «Гораздо важнее оказать бла­готворное влияние на душу ребенка, чем научить его читать и считать». Как вы уже догадались, книга «Аня из Авонлеи» — продолжение романа канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1874— 1942) «Аня из Зе­леных Мезонинов». Неутомимая фантазерка Аня вновь ввязывается в приключения. Да, она стала старше, и больше не напоминает Пеппи ДлинныйЧулок. Не изменилось одно — она все так же мечтательна. «Мне хотелось бы внести в жизнь по­больше красоты», — признается Аня своему приятелю Гилберту. Вообще книги Монтгомери отлича­ет удивительное и сегодня, к сожале­нию, непопулярное стремление к воз­вышенному. Сколько юношеского за­пала и горячности во всем, что делают Аня и ее друзья. Например, Гилберт заявляет: «Я хочу честно выполнить свою часть работы в этом мире, вне­сти свой вклад в сокровищницу знаний, которую с незапамятных времен по­полняли и продолжают пополнять по сей день добрые и благородные люди. Я испытываю глубокую благодарность к тем, кто жил до меня и сделал для меня так много. И выразить эту благодар­ность я могу, лишь совершив все, что в моих силах, для тех, кто будет жить после меня». Вполне естественно, что именно эти молодые люди и создали Общество Содействия Развитию Авонлеи. Согласитесь, все мы в шест­надцать лет хотели переделать мир, и это наше стремление было великолеп­но! Только вот деревенских соседей не особо радуют такие нововведения. Но Аня знает: терпение и упорство сдела­ют свое дело. Конечно, без курьезных случаев не обходится. Ведь еще с детства эта де­вочка славилась своим крутым нравом и горячностью. Так, однажды она, не задумываясь, продала чужую джерсейскую телку, в гневе принимая ее за свою. Даже не представляете, как уди­вился хозяин коровы! Влюбленность, дружба, рассужде­ния о жизни, долге, забавные случаи, мечты, небольшие деревенские скан­далы — обо всем этом пишет Монтго­мери. Естественно, однажды Аня уедет из Авонлеи поступать в университет (чи­тателей ждет новый роман, повеству­ющий об этом). И рано или поздно, идя по темной тропинке среди елей, осознает, что она уже не совсем та Аня, «которая весело приехала сюда накануне вечером» и что «страница ее девичества перевернута словно невидимой рукой, и страница взрос­лой женской жизни лежит перед ней со всем ее очарованием и тайной бо­лью и радостью»... 

Аня из Авонлеи. Люси Мод Монтгомери

00.00.0000

Автор: Мария Вуль
Источник: Лиза Girl


Ане Ширли шестнадцать с половиной, она живет вместес  тетушкой в небольшом канадском городке Авонлее и преподает в местной школе. Аня недавно окончила учительскую семинарию и полна самых прекрасных идей и самых благих намерений касательно своих учеников, соседей, знакомых, Авонлеи и мира в целом. Девушке можно простить некую восторженность - в конце концов она из самого начала ХХ века. Серия книг про Аню принесла Люси Мод Монтгомери известность: после выхода первой истории она получила тысячи писем с просьбами рассказать, что с Аней случилось потом. Получилось ничуть не хуже нынешних сериалов. 

Отзывы

Заголовок отзыва:
Ваше имя:
E-mail:
Текст отзыва:
Введите код с картинки: